Печать

Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.
1 час 1 день 1 неделя 1 месяц Навсегда

[sweet]

Девочки, благодарю!

[sweet]

Бабай-ага

Смелой Танюшка никогда не была. Но сейчас страха не появилось ни капельки. Приоткрыв один глаз на самую малость, она, затаив дыхание, следила за происходящим в комнате.
Из шкафа, с нижней полки, вылез маленький толстый человечек. Ростом где-то с кота. В полосатом халате, тюбетейке и крохотных резиновых калошах. С куцей седой бородой, клином опускавшейся на грудь.
Человечек осмотрелся и степенно пошёл наискосок через комнату. Дойдя до брошенной на пол юбки, незваный гость остановился и всплеснул руками. Запричитал тонким голоском, но неразборчиво. До Танюшки донеслось только: “Вай, вай, вай!”. Подобрал юбку, встряхнул и скатал в рулончик. Сунул “колбаску” под мышку и двинулся дальше.
Еще через полметра, на полу, нашлась майка. Человечек аккуратно сложил её вчетверо, бормоча с сильным акцентом, что-то вроде “Ай, какой хороший девушка, а такой некультурный”. Танюшке стало стыдно за разбросанные вещи, но она продолжала тайком наблюдать за маленьким гостем.
Уже подходя к комоду, человечек наткнулся на свисающий со стула лифчик. Хозяйственный гость пискнул, бросил юбку и майку и закрыл глаза ладонями. Чуть-чуть постояв, человечек раздвинул пальцы и начал подглядывать в получившиеся щёлочки. Затем убрал руки от лица и, воровато оглядываясь, схватил лифчик и скатал в комок. Поднял брошенные вещи и, переваливаясь, дотопал до комода.
Всю добычу он свалил в выдвинутый нижний ящик. Отряхнул руки, поцокал языком. Прямо из воздуха вытащил длинную метёлку и принялся подметать пол, напевая под нос заунывный мотивчик.
Танюшка не выдержала. Открыла глаза и тихо, чтобы не испугать незнакомца, спросила:
— Добрый вечер. А вы кто?
Человечек ничуть не испугался. Поправил на голове тюбетейку, одёрнул халат и с достоинством ответил:
— Я - Бабай-ага.
— А что вы тут делаете?
— Вай! Не видишь, да? - Бабай-ага ткнул в метёлку, - Пол подметаю.
— Нет, вообще, что вы делаете у меня в комнате?
— Я теперь тут жить буду. Вай, хорошо жить. Тебе помогать буду, за хозяйство следить. Порядок делать. Тебе хорошо будет. А мне радость от этого.
— Ничего не понимаю.
— Вай! Домовой знаешь?
— Знаю…
— Тут раньше жил Василий Петрович. Теперь в столица переехал, большой начальник стал. В большой магазин за порядком следит. А я приехал, по знакомым ходил, работа нет. Тут хороший человек говорит: “Пойди туда, Василий Петрович переехал, место оставил”. Вот теперь я за него буду.
— Вот это да! - Танюшка даже села на кровати. - Как вас зовут, вы сказали?
— Бабай-ага, - гость снова поправил тюбетейку и подбоченился.
— Бабайка?
Гость с обидой надулся.
— Зачем так говоришь, да? Бабайка - плохой Бабай-ага. За порядок не следит, лепёшка не печёт, ночью из-под кровать пугает.
Девушка улыбнулась.
— Значит Бабай-ага? А почему я вас вижу, а домового ни разу?
Бабай-ага покачал головой и хитро прищурился.
— Ай, поздно уже! Спать надо. Хороший девушка много спать, как персик быть, хороший муж искать, - и неожиданно сильно дунул в сторону Танюшки.
Глаза у девушки стали слипаться сами по себе. Она широко зевнула и улеглась обратно.
— Хорошо!
Бабай-ага бегал вокруг и подтыкал одеяло.
— Завтра плов готовить научу, будешь теперь вкусно кушать. Такой хороший девушка обязательно плов должен готовить.
— А вы утром не пропадёте? - сонно спросила Танюшка.
— Не пропаду, - Бабай-ага погладил девушку по голове и уселся на спинку кровати.
— Сказка буду рассказывать. Слушай. Жил-был коза с кудрявыми ножками. Был у нее семеро козлят: Алюль маленький, - Бабай-ага загибал пальцы, подсчитывая козлят, - Булюль беленький, Хиштаки Сари Танурак, на печке сидящий, Токчапарак, на полке лежащий, Мехчапарак, на гвозде висящий, Болошинак под потолком, Такшинак у входа в дом...
Но Танюшка уже спала, и снился ей серый козленок Хиштаки Сари Танурак, рассказывающий голосом старого Бабай-аги, как готовить плов.

Александр Горбов, источник

[Любимая]

Хочу такую Бабайку , чтоб порядок наводил   
Благодарю тебя Светик 

[Ириша]

  приятный рассказ, благодарю!!!

[Ириша]

ад без огня

Однажды некий царь встретил на дороге мудреца и, как учтивый человек, поинтересовался тем, откуда он идёт.
— Из ада, — ответил тот. — Потому что мне нужен был огонь, и я надеялся, что они поделятся со мной своим.
— Но я не вижу у тебя никакого огня, — удивлено заметил царь.
— Вот то-то и оно, — вздохнул мудрец. — Нет там у них никакого огня. Не держат они его. А тот, что горит в аду, каждый приносит с собой сам…И горит в нем.

вывод ( мой): не надо ждать смерти, что бы попасть в рай или ад: мы создаем их сами - в них и живем до смерти!
 

[sweet]

СИНИЙ БАНТ

Пальцы нервно барабанили по столу. Ну, почему, именно сейчас, именно сегодня? Как же не вовремя-то…

У него столько планов, великих идей. Он – наставник, учитель, у него большое будущее. Он ведёт людей к истине.

Как она могла так поступить с ним? Как она может говорить ему о таких вещах, приравнивать его к обычным людям?!

Нет! Он не позволит ей использовать эту ситуацию против него. Он не позволит ей привязать себя к потёмкам будней простого человека. Пусть играет в такие игры с кем-то другим.


Игра? Она придумала всё это, чтобы вывести его из игры. Это проверка! Проверка, насколько он готов следовать своему Пути, несмотря ни на что.

Его Путь – привести миллионы людей к Свету. И если ради этого придётся пожертвовать жизнью одного человека, он смирится с этим.

И этот нелепый синий бант зачем-то нацепила. Он никогда ему не нравился. Чтобы не начать жалеть её, мужчина сосредоточился на синей ленте.

Девушка смотрит в пол, боясь нарушить его раздумья словом или взглядом.

Он произносит ужасные вещи. Она чувствует, как сжимается внутри, словно от удара, её малыш. Слова ранят в самое сердце.

Её взгляд отрывается от пола. Боль понимания смела барьеры. Голос звучит спокойно, почти ласково:

— Чему может научить людей человек, который не отвечает за свои слова и нападает на собственного ещё не рождённого ребёнка? Я оставляю тебе свою боль, пусть она следует за тобой, где бы ты ни был.

***

Женщина прогуливалась по осеннему парку. Листья приветливо шелестели под ногами. Задумавшись о своём, женщина чуть не столкнулась со странного вида пожилой дамой. В волосы был вплетён синий бант. Что-то в её глазах показалось женщине знакомым, и она остановилась:

— Здравствуй, красавица, — произнесла дама таким тоном, словно давно ждала этой встречи. – Не признала меня?

— Мы знакомы? – спросила Женщина.

— Тебе видней, — промурлыкала собеседница.

«Ведьма какая-то, что ли. С такими глазищами. Ещё и бант этот нелепый, внимание отвлекает», — подумала женщина. Вслух же сказала:

— Простите, я опаздываю на встречу и должна спешить.

— Он совсем не нелепый, — прозвучало вслед.

— Что?

— Бант! Я люблю его.

«Неужели я это вслух сказала, вот дурочка» — промелькнуло в голове.

— Милая, чтобы что-то сказать, не обязательно произносить это вслух. Твой взгляд достаточно красноречив. А ребёночка-то так и нет у тебя, как я посмотрю, — неожиданно сменила тему незнакомка.

Женщина начала было уходить, но теперь вернулась к даме с бантом.

— Откуда… Что Вам надо от меня?

— Я хочу помочь тебе и пришла узнать, готова ли ты.

«Дурацкая какая-то ситуация, на что она хочет развести меня?» — начала гневаться женщина.

— К чему я должна быть готова? Откуда Вы меня знаете? Что Вам надо от меня?

— Гневаться ты хорошо умеешь, я помню. И про бант не забудь.

Интонация незнакомки была издевательски спокойна. Женщина не понимала, почему стоит тут, зачем слушает всю эту чушь.

— Ты слушаешь меня потому, что я знаю ответы на твои вопросы. Но как ты догадываешься, я не отдам их тебе просто так за пятак.

Женщина незаметно ущипнула себя, но увы, почувствовала боль от щипка. Как бы ни хотелось так думать, но это был не сон.

— Я дам тебе ответы на три вопроса, — продолжала хозяйка синего банта. – Но тебе придётся отработать ответы. Вот тебе клубочек. Как будешь готова, приходи.

Бант лихо засеменил прочь. Женщина смотрела на моток синих ниток в руках. Так и не решив, что с ним делать, положила в сумку и отправилась домой.

***

Вечером, удобно устроившись в кресле с чашкой чая, женщина почти забыла о произошедшем, когда в комнату влетел кот, отважно нападая на синий клубок. Подробности необычной встречи всплыли из памяти на поверхность. Она почувствовала знакомую боль, своего верного спутника, который всегда был рядом.

Никто не мог помочь ей справиться с этой болью. Женщина чувствовала, что это не её боль. Она никогда не оказывалась в ситуациях, в которых можно пережить подобный опыт. Но боль преследовала её. И несла с собой страх, почти панический. Этот страх не позволял ей дышать полной грудью, мешал раскрыться навстречу своей женственности, заставлял бежать прочь от одной только мысли о создании семьи и рождении детей.

По крайней мере, так было раньше. Сейчас многое уже позади, но корень этого страха так и сидит где-то глубоко внутри неё.

Лёгким движением кошачьей лапы клубок подкатился к креслу хозяйки.

— И куда я должна идти с тобой? – скорее подумала, чем произнесла женщина.

Клубок встрепенулся, закрутился на месте и перекатился в угол комнаты напротив кресла. Кот растянулся на полу, перестав обращать внимание на клубок, и пристально смотрел в глаза хозяйки.

Женщина нехотя поднялась и пошла за клубком. Наклонилась, чтобы поднять его и… оказалась посреди мрачного леса. Никаких признаков квартиры. Только высокие деревья и пронзительная тишина.

Клубок выпал из рук и покатился по еле приметной тропинке. Не имея возможности вернуться обратно, женщина осторожно пошла за синим проводником.

Вскоре тишину разорвал пронзительный писк. Выпавший из гнезда птенец, запутался в траве и разрывал сердце своими криками. Привлечённая вознёй в траве, к нему плавными движениями подбиралась змея.

Абсурд ситуации, в которой она оказалась, придал женщине смелости. Она подняла с земли длинную палку и отбросила змею подальше от птенца. Сражаться с таким крупным противником в планы змеи явно не входило, и она предпочла убраться подальше.

Пара чёрных воронов спустилась к птенцу на землю. Они по очереди гладили птенца клювами по голове. Палка всё ещё была в руках женщины. Посадив птенца на свободный конец, путешественница дотянулась до спрятанного в ветвях гнезда.

Когда птенец оказался в безопасности, один из воронов сел на нижнюю ветку напротив лица спасительницы и наклонил голову в знак благодарности.

— Странно, что ты не говоришь человеческим голосом. Я бы даже и не удивилась, — улыбнулась женщина.

Ворон молча протянул ей своё перо.

— Спасибо, я рада, что помогла твоему птенцу.

Женщина взяла перо, нашла глазами клубок и продолжила свой путь в неизвестность.

***

Небольшой домик приветливо улыбался светом в окошке. Синий клубок замер перед дверью и явно не собирался двигаться дальше.

Женщина постучала в дверь, которая почти сразу отворилась, приглашая войти.

За столом сидели трое мужчин. Бегло взглянув на вошедшую, они продолжили прерванную её появлением беседу.

Что делать дальше, женщина не знала. Клубок закатился под стол и не давал никаких подсказок. За столом был один свободный стул, но женщина не решилась присесть. Оглядевшись по сторонам, она увидела на маленьком столике котелок и четыре тарелки рядом с ним. В домике витал приятный аромат готовящейся еды.

Поддавшись порыву, гостья заглянула в котелок. Нюх не обманул её. Котелок был до краёв полон кашей. Чтобы не стоять без дела, женщина взяла деревянную ложку и разложила кашу по четырём тарелкам. Три тарелки поставила на стол перед мужчинами, а четвёртую оставила рядом с котелком. Что-то подсказывало ей, что не стоит ставить тарелку перед пустым стулом.

Мужчины одобрительно хмыкнув, принялись за еду. В этот момент в дверях появилась та самая дама, со встречи с которой всё и началось.

Клубок выкатился из-под стола, подпрыгнул и обернулся синим бантом в волосах.

— Ты уже здесь, моя милая. Спасибо, что поухаживала за моими ребятками. Они просто звереют, когда я запаздываю с ужином, — проворковала хозяйка домика.

Мужчины тем временем закончили с ужином, встали и ушли, не попрощавшись.

— Присядь и поешь со мной, — пригласила хозяйка, располагаясь за столом.

— Спасибо, я не голодна, — переставшая удивляться чему-либо гостья поставила четвёртую тарелку перед синим бантом, но сесть опять не решилась. Она стоя наблюдала, как собеседница расправляется с кашей.

— Это не твоя боль, ты забрала её у меня, — мягко произнесла хозяйка, отодвигая тарелку. – Это ответ на первый вопрос.

Больше всего женщину удивляло то, что она совершенно не испытывает раздражения. Вернее, поначалу оно было, но после спасения птенца, словно растворилось вместе с отступившей змеёй.

— Боль уйдёт, когда человек, ставший источником этой боли, простит себя, — продолжила хозяйка. – Это ответ на второй вопрос.

— Кто этот человек? – осмелилась спросить женщина.

— Это третий вопрос, ответ на него ты ещё не отслужила. Выпей со мной чаю, — пригласила хозяйка.

На столе из ниоткуда появился пузатый самовар, чашки, блюдо с сушками и пряниками.

***

Прошло некоторое время с тех пор, как женщина впервые вошла в лесной домик. Прошлая жизнь с её заботами стала казаться далёкой и нереальной. Целый день она что-то делала по дому: готовила, стирала, убирала, кормила, носила воду. У неё было времени для раздумий и сомнений. Больше того, она находила приятным такое самоотречение в угоду странным обитателям домика.

Хозяйка успокоила её, что с котом дома всё в порядке. За ним ухаживают и кормят, как положено. А остальное женщину практически не беспокоило.

В один из дней женщина обнаружила в сарае, пристроенном позади домика, сундук. Внутри она обнаружила портрет мужчины. Властный уверенный взгляд показался ей знакомым, но предположений относительно этого знакомства не было ни малейших.

Хозяйка домика относилась к женщине по-доброму. Иногда они долго разговаривали, потягивая по чашечке чая перед сном. Но всегда что-то оставалось за гранью этих бесед, словно невидимая граница отделяла часть информации, время которой ещё не наступило.

Во время одной из таких бесед, женщина спросила хозяйку о портрете.

— Когда-то я любила этого человека. Он отказался от меня, узнав о беременности. Я простила его, хотя и не сразу. Он же так и не смог простить себя. А ещё он терпеть не мог мой синий бант.

***

В эту ночь женщине не спалось. В голове мелькали обрывки подсказок:

— это не твоя боль, ты забрала её у меня…

— у тебя так и нет малыша…

— боль уйдёт, когда источник простит себя…

— бант этот нелепый, внимание отвлекает…

— он терпеть не мог мой синий бант…

— я помню, как ты умеешь гневаться…

— он так и не смог простить себя…

Постепенно картинка стала размываться, женщина словно провалилась сквозь реальность. Её пальцы барабанили по поверхности стола, с её губ слетали жестокие слова, тяжело оседая в душе и сознании юной девушки, опустившей взгляд в пол. В волосах девушки вызывающе пристроился синий бант…

***

На следующее утро хозяйка не покинула домик с самого утра, как обычно и обратилась к своей работнице:.

— Твоя служба подошла к концу, дорогая. Ты можешь возвращаться домой.

— Объясни мне, что происходит, как мне жить дальше? – попросила женщина.

— Ты уже понимаешь, что происходит, просто пока не до конца приняла это знание, — ответила хозяйка.

— Как такое вообще возможно? Может, я просто сошла с ума, потеряла связь с реальной жизнью? – продолжала свои размышления гостья. И немного помолчав, добавила: — Прости меня.

— Милая моя, я же тебе говорила, что уже давно всё простила. Но ты не слушала меня ни в том мире, ни в этом. Я еле уговорила тебя на встречу со мной, чтобы хотя бы дать зацепки для выхода из созданного тобой круга.

— Но ты же прокляла человека, который отказался от тебя. Разве не это разрушает его жизнь?

— Он сам разрушает свою жизнь. Когда он осознал всю глубину моей боли, не смог простить себе того, что стал её причиной. И чтобы сделать своё искупление более болезненным, он выбрал женский облик для воплощения. Ты выбрала. И пока ты не простишь себя, боль не уйдёт, страхи не развеются. Ты спасла воронёнка, выпавшего из гнезда. Ты научилась смирению и самопожертвованию. Ты заслужила прощение, вернее, он его заслужил. Прости, если что не так, и прощай.

Синий бант растаял в воздухе.

***

Женщина сидела в кресле с чашкой чая в руках. Кот лежал на полу и смотрел хозяйке в глаза. Поставив чашку на журнальный столик, она пригладила рукой волосы. Что-то запуталось в волосах, женщина аккуратно вытащила… синий бант.

Слёзы потекли из глаз. Словно в тумане она повторяла одни и те же слова: Прости меня, и я прощаю тебя. Привычная боль медленно вытекала из её тела, сознания, души, оставляя место для всего того, чему так долго был наглухо закрыт путь в её жизнь

© Жанна Юла
источник

[sweet]

НЕ ХОЧУ

Жучка-Юла любила иногда вечерок скоротать с подругой своей закадычной Кикиморой Болотной за рюмочкой-другой чайку. Чаек, надо сказать, у Кикиморы отменный был да забористый.

Вот сидят они так как-то, чаек потягивают, да разговоры разговаривают.

А Кикимора и говорит вдруг Юле:
— Надоело что-то мне все, не хочу ничего.

Засмеялась Юла в ответ и спрашивает:
— Так уж и ничего?

— А ты не смейся, Жучка, — бурчит Кикимора, — говорю ничего, значит, ничего.

— Что-то темнишь ты, Киморочка, — не унимается Юла, — ну-ка, рассказывай давай: чего да как.

Проглотила Кикимора наживку и давай на дочку Бабки-Ёжкину все вываливать:
— Понимаешь, Юла, навалилось на меня последнее время столько всего… А когда все это успело мне на плечи-то взобраться, я и проглядела. А теперь как-то по привычке все тащу и тащу на себе.
А главное ведь как подумаю, что и на кой Леший мне это сдалось?

— Тихо ты, не кличь батюшку, а то мало того, что сам придет, так еще и Лихо приволочет. Опять без чая останемся.

— Прости, Юла, видишь, до чего дошла, уже даже и говорю то, что не хочется. Тут недавно вылезла из болотца своего на солнышке погреться и говорю ему: НЕ ХОЧУ. Несколько раз ведь повторила, и подробно рассказала все, что не хочу. И что ты думаешь?

— Что чаек у тебя уж больно хорош.

— Да, чаек мне всегда удавался… Тьфу ты, сбила ты меня, Юла. Так ты представляешь, после того, как я все это светилу-то нашему высказала, все еще хуже стало.

— Ну, вот что, например?

— А, например, вот от Барыни-Государыни нашей думы темные в болото утаскивать жуть как надоело мне. Так ведь раньше они у нее раз в неделю, а то и раз в месяц заводились, а теперь чуть не каждый день. Мне их уже девать некуда. НЕ ХОЧУ я этим заниматься. И в болоте с этими думами ее я жить НЕ ХОЧУ. Эти поганцы раньше тише мутной воды болотной сидели, а теперь на каждом шагу на них натыкаешься. НЕ ХОЧУ.

— Хорошо, — говорит Жучка-Юла задумчиво, — а еще чего не хочешь?

— Не хочу, чтобы селяне от меня шарахались, надоело пугалом болотным работать. А тут как на зло, как ни появлюсь на людях, так или хворь на кого нападет, или урожай погибнет. НЕ ХОЧУ.

— А еще?

— А последнее время часто бывает, что вот как подумаю, что и видеть-то никого уже не хочу, так сразу кто-нибудь и притащится. Сегодня вот ты зашла. Не удивлюсь, если и Лихо с Лешим уже в пути.

Расхохоталась тут Жучка-Юла:
— А я-то, — говорит, — думаю, и зачем это меня вдруг так к тебе потянуло…

— Тебе, Жучка, все бы веселиться, а мне-то от житья такого уже на луну выть хочется.

— Ой, и мне порой бывает, что хочется. Пойдем что ли, повоем, — предложила Юла, — и полнолуние как раз вовремя.

— Ты в уме ли, подруга, или от смеха повредилась совсем?

— Ты выть хочешь или нет? – неожиданно строго вдруг спросила Юла.

— Хочу, — вздохнула Кикимора. – И что ж теперь мне всем своим прихотям потакать?

Глянула тут Жучка-Юла под стол, а там уже Хочушка ее сидит тихонько, под скатеркой спрятавшись, и подмигивает ей задорно. Подмигнула Юла в ответ, встала из-за стола, к Кикиморе подошла и говорит:

— Вставай давай, подруга, хватит причитать, пошли.

Кикимора какое-то время посидела еще, но перечить не решилась отчего-то. Встала нехотя, да за Юлой побрела.

* * *

Ай, красотища сказочная в лесу была в ту ночь. А и какая же еще красота может быть в лесу-то сказочном?
Теплый свет освещал просторную поляну, на которую вышли две девы. С немым одобрением внимала Луна нечеловеческому звуку-вою, что возносили ей две красавицы сказочных. Что было в этом звуке? О том нам Луна не поведала. А когда закуталась Луна в пуховые облака, да свет свой притушила, исчезли и две девы.

* * *

Жучка-Юла с Кикиморой долго сидели молча в темноте на крыльце Жучкиной избушки, куда они, неспеша, добрели.

— Хорошо-то как, Юла, темно, тихо, спокойно. А мы ж с тобой небось всех волков на неделю вперед перепугали, — умиротворенно произнесла Кикимора. – И как это я сама не догадывалась на луну повыть, а как душевно-то получилось.

— А это потому, что хочушек своих распугала всех. Сидишь и гундосишь целыми днями: не хочу, да не хочу. А не хотеть – это ж самое простое дело. Сиди себе на попе ровно, да и не хоти от всей души. Только вот и толку-то от нехотения никакого не получается.
— Да и сама уж вижу, что не получается. А что делать-то? И хочушки со мной не дружат.
— Вот представь себе, сорвала ты яблоко, а есть его не хочешь. Что делать?
— Не рвать яблоко…
— Так сорвала ж уже.
— Значит, придется съесть.
— Ага, а раз начала есть, так уж и еще, и еще сорвать можно, заодно уж и наесться.
— А как иначе-то?
— А ты его подари.
— Кому?
— Тому, кто хочет яблоко.
— А я что буду есть?
— А что ты любишь?
— Ну, грибы люблю.
— Вот и найди себе гриб.
— Это ты к чему, Юла?
— А к тому, подруга. Чем ты будешь заниматься, если тебе думы темные не придется разгонять?
— Думаешь, заняться мне нечем будет? Буду платья шить, у меня, знаешь, задумок сколько.
— Так про это в следующий раз светилу-то и рассказывай. А ты как про свои НЕ ХОЧУ начнешь нудить, так тут любое солнце закатится, не даром тебя хочушки-то чураются.

Луна выбралась из объятий теплых облаков, чтобы осветить Кикиморе тропку обратно на болото.

А на прощанье Юла сказала:
— Я вот подумала, что когда хочешь от чего-то избавиться, то образуется пустота. И эту пустоту нужно обязательно чем-то заполнить. Если выкопать ямку для будущего цветка и не посадить его, то ямка снова постепенно заполнится землей. Вот и наши НЕ ХОЧУ так же заполняют снова эту пустоту, если мы сами не заполняем ее нашими ХОЧУ.

На плече у Жучки-Юлы сидела довольная Хочушка и болтала ножками. Они долго провожали Кикимору взглядом. Потом договорились, что хотят спать, и с удовольствием нырнули в темноту избушки под теплое одеяло.

А Кикимора, добравшись до своего болота, осмотрелась вокруг и увидела вдруг в лунном свете большущий аппетитнейший гриб, на шляпке которого сладко спала малюсенькая Хочушка. Кикимора аккуратно сняла малышку с гриба, слопала гриб, и, тихонько подмуркивая какую-то колыбельную малышке и улыбаясь, забралась в теплое болото.

Жанна Юла, источник

[Любимая]

Света благодарю.
Захотелось повыть на луну , придется ждать полнолуния     

[sweet]

Захотелось повыть на луну , придется ждать полнолуния      

[Ириша]

Света, благодарю. Интересный рассказ. Так живо природа леса представлялась и лесные девченки тоже 

[sweet]

Семен Винокур

Я эту историю Дню Любви посвящаю. Она не короткая, но не смог короче.

Последняя ночь

Я учу студентов писать.
Могу научить любого, было бы желание.
Но попалась мне Михаль, чему я мог научить её?
После первого года обучения фильм Михаль послали на фестиваль в Венецию.
А сценарий полнометражного фильма взяли для постановки в Англии.
Она была уверена в себе, я даже подумал, вот бы мне так.
Чуть свысока слушала мои лекции, но не пропускала ни одной, мне это льстило.
И вот, как-то при мне она унизила другую девочку. Самую тихую в классе, Эсти.
Та подошла к ней посоветоваться, и вдруг слышу, Михаль ей говорит: Ты зря теряешь время. Лучше тебе это сейчас понять, чем позже.
Я замер.
Михаль увидела меня, не смутилась.
- Эсти не должна жить иллюзиями, - сказала так, чтобы все слышали. - Она не умеет писать. У нее нет никаких шансов стать сценаристом.
- Извинись перед ней, - сказал я. Я еле сдерживался.
- И не подумаю, - ответила Михаль.
Не помню, как довел урок до конца. Не знаю, почему не удалил ее из класса. Вышел, не прощаясь. Меня завело всё: и высокомерие Михаль, и покорность Эсти, и молчание всего класса.
Через несколько занятий я уже понял однозначно - Михаль больна: она не чувствует боли других.
Но и с Эсти выяснилось. Оказалось, что ее по блату поместил в этот класс проректор. Поэтому к ней не было особого сочувствия.
И вот прошли две недели, наступил День Катастрофы .
И выпадает мне в этот день преподавать.
Сидят передо мной будущие режиссеры и сценаристы.
Приготовил я им 20 конвертов, в которые вложил задания.
Каждый вытаскивает себе конверт, как в лотерее.
И должен расписать ситуацию, которую я задал.
Вытащили.
Начали писать.
Смотрю на Михаль.
Сидит, читает задание. Сначала взгляд, как всегда, чуть снисходительный… Потом вдруг оглядывается… поправляет волосы… вздыхает… на нее не похоже.
Проходит несколько минут. Молчит, не двигается.
Вдруг поднимает руку.
- Да? – говорю.
- Могу я заменить это упражнение?
Я говорю: Пожалуйста.
Она протягивает мне конверт, я ей другой…
Она берет его, собирается раскрыть, но останавливается.
- Нет, я не хочу менять, - говорит. - Да, я решила, я останусь с этим, первым.
И вот с этого момента на моих глазах начинает раскручиваться, ну, просто, кино. Настоящее, документальное, по правде.
Она сначала начала быстро писать… Потом остановилась. Смотрит на лист, по глазам вижу, не читает, просто смотрит на лист. Вдруг начинает рвать его.
Я подошел к ней, все-таки волнуюсь…
- Михаль, тебе помочь?
- Нет, спасибо, - говорит.
А в глазах слезы.
Это меня поразило. Я думал, скорее камни заплачут, чем Михаль.
Что же я ей такое дал? – думаю.
Беру ее задание, читаю.
«Последняя ночь в Варшавском гетто. Всех назавтра вывозят на уничтожение. Об этом знают в семье, в которой есть два мальчика – двойняшки. Родители безумно их любят. И сходят с ума, не зная, как спасти. Вдруг ночью приходит поляк, мусорщик. И он говорит им, что может вывезти в мусорном баке одного ребенка. Но только одного. Он уходит, чтобы вернуться в пять утра…
И вот, идет эта ночь, когда они должны решить, кого же спасать».
Через сорок пять минут перед Михаль лежат два листа, исписанные убористым почерком, практически без помарок.
- Прочитай, - говорю ей.
Она начинает читать.
И встает перед нами ночь, в течение которой седеют отец и мать, решая, кого спасти. Этого, который теплый и ласковый, - Янкеля? Или того, который грустный и одинокий, - Мойше?
Михаль читает ровно, почти бесчувственно.
В классе мертвая тишина. Когда такое было?!
Она читает о том, как сидят, прижавшись друг к другу, родители и шепчут, чтобы, не дай Бог, не услышали дети. Вначале не понимая, как можно их разделить, ведь они неразделимы! Нельзя этого сделать! Нет, нельзя.
А потом понимают, что никуда они не денутся. Что обязаны выбрать одного, чтобы жил он. Так кого же отправить, кого?!.. Янкеля, теплого и ласкового, у которого обязательно будет семья и много детей и внуков?! Или Мойше, грустного, одинокого, но такого умного?! У которого будет большое будущее, он же, как Эйнштейн, наш Мойше!..
Они не знают, что решить, они сходят с ума, плачут, молчат, снова говорят, а время безжалостное, оно не стоит, и стрелка, передвигаясь, отдается в сердце. Каждая секунда отдается в сердце! Хочется сломать секундную стрелку, но что это изменит!..
Вот так время приближается к пяти.
И вдруг муж замечает прядь седых волос на виске у жены. Раньше её не было. Он гладит ее по волосам и говорит: Я хочу, чтобы он вывез тебя.
Она вздрагивает. Она видит его глаза, в них отражается предрассветное небо.
- Ты еще родишь много детей, - говорит он. – Я хочу, чтоб ты жила!
Она видит, что руки его дрожат.
И говорит: Как же я смогу жить…без тебя.
Они молчат безрассудно долго, ведь время уходит…
И она вдруг говорит: Я знаю, что мы сделаем.
– Что? – его голос не слышен, только губы шевелятся. – Что?!
- Мы бросим жребий. Ты напишешь имена. А я вытяну жребий.
Так они и делают. Очень медленно, но понимая, что вот-вот часы пробьют пять, и появится этот человек, поляк, и надо будет расставаться… С Мойше? Или с Янкелем? С кем?!
В классе никто не дышит, пока Михаль читает.
Мы видим каждую деталь, так это написано.
Дрожащие руки матери… И его руку, держащую огрызок карандаша… Вот он выводит имена своих детей…
Видим, как кладет записки в свою грязную шляпу. Вот он встряхивает ею, словно в ней много записок, а ведь там их только две.
И мы видим, ей-богу, видим, как медленно-медленно поднимается рука матери, чтобы опуститься внутрь шляпы и нащупать одну из записок… Эту… Нет, эту…
Нащупывает… сжимает… и не может вытащить руки.
Так и замирает, не разжимая пальцев.
И он не торопит ее, нет, и она не может шевельнуть рукой.
Но время неумолимо, и Бог неизвестно где, потому что слышится стук в дверь.
Это пришел он. Ненавидимый ими и самый желанный, убийца и спаситель, - поляк-мусорщик.
И она вытаскивает записку.
И разжимает руку.
- Мойше, - шепчет он. Он первый видит имя, потому что у нее закрыты глаза.
- Мойше, - повторяет она.
И они оба смотрят туда, в угол комнаты, где спят их любимые дети.
И вдруг видят, как красив Янкеле, обнявший Мойше во сне.
Стук повторяется, муж с трудом встает и идет открывать дверь.
В дверях поляк. Молчит. Все понимает.
- Мы сейчас оденем его, - говорит муж.
Сам подходит к кровати, осторожно разнимает братьев, так, чтобы Янкеле не проснулся, берет Мойше на руки и начинает одевать его.
Как это так, не одеть сына, не умыть, не вложить ломтик хлеба в карман, - это ведь женская работа. Но она не может этого сделать, не может!
Муж все делает сам.
И вот, уже не проснувшийся толком Мойше, передается в руки поляка.
И тут только она понимает, что это навсегда.
И не сдерживает крика, бросается к своему ребенку и просит его: Ты только живи, мой Мойше! Ты только помни о нас!
Муж пытается оторвать ее от ребенка.
Шепчет поляку: Забирай его! Забирай!..
Дальше все происходит без заминки.
Поляк без труда проходит все посты и проверки.
А когда оказывается за стеной, в надежном месте, где его никто не может видеть, он раздвигает мешки с мусором, приоткрывает крышку, которой тщательно укрыл мальчика, так, чтобы только мог дышать. И говорит, - ну, жиденок, вылезай, приехали.
Но никто не шевелится, там тишина.
Не заснул ли?! Или, не дай Бог, задохнулся?!
Поляк раскурочивает все…
Нет ребенка.
Как так?!
Он оглядывается, он испуган, сбит с толку, понимает, что этого быть не может.
Но так есть.
Муж и жена сидят, застывшие, над спящим Янкеле.
Что сказать ему, когда проснется?!
Кто – то царапается в дверь…
И обрывается ее сердце.
И что-то переворачивается в нем.
Потому что так может стучать только один человек, и никто другой.
В двери стоит Мойше.
Он улыбается, их грустный Мойше, и говорит: - Я подумал, я все взвесил, я не могу без Янкеле…
Михаль закончила читать на этом месте.
Такой тишины в классе я никогда не слышал.
Такого текста, написанного за 45 минут, я не помню.
Михаль сказала: Дальше я не знаю, что писать.
Кто-то всхлипнул.
Кто-то явно плакал.
Самые мужественные (пятеро моих студентов служили в боевых частях) сидели с красными глазами.
Это было похлеще всех парадов, минут молчания, скорби, - всего.
В классе билось одно тоскующее сердце.
Не было безразличных, нет.
И вдруг произошло то, ради чего, собственно, я и пишу эту историю.
Михаль вдруг встала и направилась в угол класса.
Она шла к Эсти.
Я понял это не сразу.
Но она шла к зареванной Эсти.
И по ходу сама не могла сдержаться.
Эсти встала ей навстречу. Упал стул.
Михаль обхватила Эсти, она была статная, высокая, на каблуках, а Эсти маленькая, похожая на испуганную мышь.
И вот они стояли так, обнявшись, перед всем классом.
И Михаль громко сказала, так, что слышали все.
- Я умоляю тебя простить меня.
Эсти что-то прошуршала, испуганное, никто и не услышал, что.
А Михаль добавила еще, теперь уже глядя на меня.
- Семен, простите меня, если можете. Я такая дрянь!
Короче, это был денек.
Не помню таких больше.
Он промыл нас всех, прочистил, продраил, и все изменил.
И я понял, нельзя никого списывать со счетов.
В каждом живет эта искра, называемая «искра любви» или «точка в сердце».
Прикрытая слоем грязи, бесчувствия, гордыни и всего, чего мы натаскали за свою жизнь…
И вдруг «тикают часики», поднимается волшебная палочка… И, хоп!..
Прорывается из нас Человек.
Пришло Ему время родиться. И полюбить.
Прошло с тех пор пять лет.
Где Михаль?
Где Эсти?
Надо бы перевести на иврит, может быть, откликнутся?

 источник https://m.facebook.com/semen.vinokur.1/posts/1688675387839457

[Tanya]

  Светочка, благодарю! До слез.

[Ириша]

     БЛАГОДАРЮ!!!

[sweet]

Ангел Смерти

— Ты кто?
— Ангел.
— Как ты сюда вошел?
— Не как, а зачем. Я Ангел смерти. Я пришел за тобой.
— Что, уже? Так рано? Почему???
— Глупый вопрос. Просто пришло твое время и все.
— Но я не хочу!!! Я еще так много не сделал!
— Что именно? — спросил Ангел, присаживаясь на стул.
— Меня должны были повысить после Нового года! Я хотел купить квартиру, новую машину, Я хотел съездить в Индию! У меня было столько планов!!!


— Ерунда. Все твои материальные мечты имеют силу только в твоем материальном мире. Когда твоя душа покинет тело, ты забудешь о них навсегда.
— Но я не хочу умирать так рано!!! Может, ты зайдешь позже, а? Может, можно как-то договориться с тем, кто там, на небе? Я… я курить перестану! Клянусь!
— Не пытайся со мной торговаться, Человек! — сурово посмотрел на него Ангел.
— Ну, пожалуйста!!!!!! Я боюсь! Я не хочу!
— Вы никогда не хотите и всегда боитесь. Но неужели ты не понимаешь,что рано или поздно это все равно придется сделать? Даже если я приду к тебе через сто лет, ты все равно никогда не будешь готов!
— Но что со мной будет? Я же грешил!
— А ты думаешь, что меня это касается? Это же твое право. Свобода воли. Раньше надо было думать!
— Я собирался… Но я же не знал, что умру так рано!
— Ха-ха! Какие же вы, люди, забавные! — Ангел снял плащ и расправил крылья. — Пошли!
— Нет! Я никуда не пойду! Я, Я даже не успел завести семью! У меня еще нет детей!!!
— Правильно! Потому что ты даже свою вторую половину не нашел!
— Я не успел!
— Ты не пытался! — презрительно сказал Ангел.
— Мне Бог не послал.
— Ты не просил его об этом! — сверкнул глазами Ангел.
— А разве нужно было просить? Я не знал!
— Хватит паясничать! Позавчера ты просил у Бога остановить время, чтобы успеть на совещание! Неужели совещание важнее твоей судьбы?
— Ты прав, я дурак! Но ведь я еще могу исправиться! Я не могу умереть вот так, не успев даже жениться, родить детей!
— Как резко поменялись твои приоритеты! Сначала была машина, Индия, а теперь семья, дети, — усмехнулся Ангел.
— Но ты ведь согласен, что это главное?
— Да, согласен. Но вдруг ты так и не найдешь свою половину? Что тогда?
— Найду! Я уверен! Я буду искать!
— А я сомневаюсь! Ты не видишь дальше собственного носа! Вся твоя жизнь пройдет в бесплодных поисках. Ты будешь шляться по девкам, пытаясь найти свою половину там, где ее быть не может! В конце концов, ты разочаруешься в жизни, сопьешься, от тебя отвернуться друзья, ты заработаешь себе болезнь, и будешь проклинать день, когда родился.
— Боже мой!!!
— Прекрати упоминать его имя вслух! — топнул ногой Ангел.
— Прости, Но что же мне делать?
— Когда человек заблудился, он возвращается назад, к тому месту, откуда пошел не в том направлении, чтобы найти верный путь — сказал Ангел, наблюдая за хороводом снежинок за окном.
— Верно! Я так и сделаю! Я понял!!!
— Неужели?
— Да, Я вернусь туда, где был счастлив! Знаешь, а ведь я любил когда-то. Мы познакомились в институте! У нее были такие красивые темные волосы и глаза полные нежности, силы и мудрости. За ней столько парней бегало! Но она меня выбрала. Говорила, что влюбилась с первого взгляда. Мы часто уходили с лекций в парк, кафе, библиотеку и целовались часами и нам больше никто не был нужен! А когда я как-то сломал руку,она ухаживала за мной. Это было незабываемо! Когда у меня были проблемы, я всегда знал что могу рассчитывать только на нее, пусть даже просто ей обо всем рассказав — мне становилось уже легче! Потом между нами все изменилось, или просто в тот самый момент нам не хватило смелости взяться за руки и противостоять всем и всему, а вместо этого мы расстались навсегда! Так глупо расстались, по-детски. А ведь я до сих пор помню, как пообещал любить ее всегда, и ведь самое что грустное — я по-прежнему ее люблю! Мы часто перезванивались поначалу, а потом как-то все закрутилось.
У меня тут своя жизнь, у нее своя! Интересно, как у нее дела?
Наверное, вышла замуж давно или встретила человека, который ее обожает, оценил ее и все то что она готова делать для любимого человека. Она же красавица такая! Знаешь, я хотел бы позвонить ей. Просто поздороваться, узнать как дела, поздравить с наступающим! Я позвоню ей, сейчас, ладно? Но в комнате уже никого не было…

источник

[Tanya]

Благодарю, Света!  Да, в критические моменты  происходит переоценка ценностей.