Печать

Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.
1 час 1 день 1 неделя 1 месяц Навсегда

[sweet]

ЗМЕЯ ПОДКОЛОДНАЯ

Есть у меня подруга одна, Зойкой ее зовут, мы с ней в одном дворе росли, в один детсад ходили, а позже в школу, и в институт вместе поступали, и дипломы получали, и на работу устраивались – в общем, все у нас параллельно происходило. Но потом наши пути-дорожки разошлись, стала я ее избегать, хотя и с переменным успехом. Потому что Зойка – это мой Злой Гений, она мне столько плохого в жизни сделала, что никакому палачу или маньяку не приснится. Я, когда про нее рассказываю, называю ее исключительно «Змея Подколодная» — только так.

Еще в садике эта змеища малолетняя всегда умудрялась шалость какую-то затеять, а потом вину на меня свалить. Меня ругают, наказывают, а она стоит, глазками синими лупает, как будто и ни при чем. Потом, в школе, еще хуже стало: хоть я и училась хорошо, а хвалили почему-то чаще ее, хоть у нее и тройки проскакивали. А между прочим, это она у меня списывала, а не я у нее! С ней больше дружили, добивались ее дружбы, а мою отвергали, хоть я и предлагала искренне, от сердца! А еще ее на вечеринки охотно приглашали, а меня – как бесплатное приложение, это потому что она всегда лыбилась от уха до уха и анекдоты травила, даже и матершинные, а я была девочкой воспитанной, положительной, никогда себе ничего такого не позволяла. И всегда она надо мной подшучивала, все время умудрялась меня в смешном свете выставить – одно слово, гадюка!

В институте все еще хлеще было. Змея моя подколодная совсем распоясалась, что только ни творила! Например, она всем растрепала, что я пироги печь здорово умею и приглашаю всех в субботу на дегустацию. А я сроду ничего такого не делала, но не будешь же объяснять! Пришлось всю неделю тренироваться, кучу продуктов извести, чтобы в субботу хоть что-то съедобное однокурсникам выдать. Ух, как я тогда на нее злилась, а она только скалилась, кобра очковая!

Так же она меня и в КВН затащила, буквально обманом. А я на сцене все слова забыла и перепутала, надо мной весь зал ржал до колик, с кресел вниз сползали, выставила она меня полной дурой. До сих пор помню этот позор, хоть мы и заняли тогда первое место, мне-то не до радости было!

Она еще мне не раз всякие козни подстраивала, но я все терпела и прощала, что с нее взять, со змеи подколодной? Но потом еще одно случилось. Закончили мы, значит, институт, надо на работу устраиваться. Написала я резюме, разослала повсюду, и вот позвонили мне из одной фирмы – мол, рассмотрели ваше резюме, понравились вы нам, приезжайте на окончательное собеседование. Ну, я сдуру и поделилась радостью со Зойкой. А когда приехала к назначенному часу – она, анаконда эдакая, уже оттуда выходит с победной такой улыбкой, у меня аж сердце упало! И что вы думаете? Ее, гадюку ядовитую, на мое место взяли! А мне пришлось другое место поискать. Куда мне деваться – нашла, конечно, и даже получше – в международной компании, и зарплата выше, и перспективы роста, и командировки зарубежные, но все равно, от такого предательского укуса я не скоро оправилась. И дружить с ней вовсе перестала, так, «здрасьте-до свидания» при встрече, и все.

И там, этой самой компании, познакомилась я со своим любимым. Так он мне понравился – просто дух захватывало! Ему там все глазки строили, от уборщицы до главбуха, а он каким-то чудом меня выбрал. Ну, думаю, вот и настал мой звездный час! Закрутилась у нас любовь, да такая, что я уже стала платье белое присматривать… Каюсь, не удержалась – выставила в «Одноклассниках» наши фотографии, уж больно мне радостью своей поделиться захотелось. Видать, там змеища вреднючая их и увидела…

И вдруг однажды пригласили меня друзья на годовщину свадьбы в ночной клуб. Мы, конечно, парой пошли, с любимым. А что, пусть все видят, что я не одна, что и я счастья достойна!  И что вы думаете, кого я вижу там, среди гостей? Она, эта вездесущая змея подколодная!  И опять лыбится, кокетничает напропалую, вино хлещет бокал за бокалом и танцует разнузданно, как падшая жещина. А мой-то кавалер с нее глаз не сводит, про меня совсем забыл – ее приглашает, с ней танцует, на ушко ей что-то шепчет… А потом я их и вовсе застукала в зимнем саду, где курилка, он ее там нежно лапал и целовал взасос, а она вовсе и не была против. Меня эти голубки даже и не заметили, я пальто в охапку, в такси – и домой. Погуляла, называется! И тут она мне дорогу перебежала!!! Да что же это такое???

Вот тут я поняла, что пора принимать решительные меры. Или она, или я! Двинулась я к колдунье, нашла такую через Интернет. Описала всю ситуацию, все-все припомнила, обрисовала змею подколодную во всех подробностях. А потом вдохнула поглубже, зажмурилась и попросила:

- Сделайте так, чтобы она исчезла из моей жизни навсегда.

- Вон как… — колдунья говорит, а сама на меня смотрит так пристально исподлобья. – Ну, предположим, уберу я ее из твоей жизни, это не трудно. А ты-то без нее сможешь?

- Я? Да я, можно сказать, только тогда и жить начну! – внушительно говорю я. – Ведь она мне с детства вредит, дорогу перебегает, жизни радоваться не дает!

- Почему это «она не дает»? Ты сама не радуешься! А она… Да она, если хочешь знать, при всей ее змеистости для тебя как подарок судьбы!

- Что??? – я подумала, что ослышалась. – Как так – подарок судьбы???

- А так. Вот смотрю я на тебя – сама-то ты квелая, слишком правильная, хвастливая еще да и завистливая к тому же. И страдать ты готова по любому поводу, а коли его нет, так сама придумаешь. Она тебя, между прочим, всю жизнь и уравновешивала, и продвигала!

- Как это уравновешивала? Куда продвигала? Вы о чем? Ничего не пойму!

- А вот смотри! Говоришь, в детсаду на тебя вину перевешивала – а  ты зачем ее на себя брала? Это же она тебя учила границы свои отстаивать! В школе ты ей списывать давала – а зачем? Чтобы хорошей казаться? На вечеринки тебя и не звал бы никто, если бы ты ее подругой не была, потому что девка ты, если честно, скучная и занудная. Благодаря ей ты и пироги печь научилась, и на сцену впервые вышла, да еще с таким успехом!

- Да??? А как она на мое законное место вперед меня устроилась?

- Так она тебе дала возможность устроиться на еще более завидное место! Ты вон по командировкам уже полмира объездила, а она как сидела на том месте, так и сидит.

- Ну, предположим. Но любимого она у меня увела – этому ни прощения, ни объяснения нет!

- А тут и вовсе не прощать, а поблагодарить надо. Зачем нужен такой любимый, который еще до свадьбы при тебе такое поведение позволяет? Она тебя, можно сказать, от роковой ошибки оградила!

Сижу, молчу. Вдруг увидела я всю нашу историю в другом свете. И правда – мне всегда хотелось хорошей быть, я все время была должна идеалам соответствовать и в плане радостей себе мало что позволяла, а она меня на эти самые радости подбивала время от времени. Я вот в школе робкая была, зажатая какая-то, а она – популярная, так она меня повсюду с собой таскала, так и говорила – «я без нее не пойду, или вместе, или никак», так и я в тусовке оказалась. И пироги мои все хвалят, а ведь если бы не она… С работой тоже мне, если вдуматься, больше нее повезло, хорошая у меня работа, грех жаловаться… Ну, а любимый… Тут колдунья точно права: если он до свадьбы себя в таком свете показал, то что же потом будет? Тут еще трижды подумать надо!!!

- Она тебе вроде как Ангел-Хранитель, — колдунья говорит. – Многих бы ты радостей в жизни лишилась, если бы не она… Так что иди, подумай, точно ли ты хочешь, чтоб она из твоей жизни исчезла? А как надумаешь, так и приходи, посидим, обсудим.

Вышла я от колдуньи, иду по тротуару, вся в растерянности и растрепанных чувствах… Иду и думаю: а ведь правда, всю жизнь я ей втайне завидую! За то, что такая яркая, смелая, всегда знает, чего хочет и брать это не боится. И ошибаться не боится, и запреты нарушать… А я вот вечно стараюсь как лучше, а получается, как всегда. Но не себя же мне виноватить, я ж права на ошибку не имею, еще в раннем детстве решила, что всю жизнь проживу правильно, на «пять с плюсом»! Вот и назначила я виновницей во всем ее, Зойку, Гения моего Злого…

И вот спрашивается: кто из нас после этого Змея Подколодная? Вопрос…

Автор: Эльфика

[Марина]

Света, благодарю за историю!   

[Любимая]

Очень поучительно , оглядываясь назад , были у меня такие приятельницы 
Света Благодарю тебя.

[Ириша]

начала читать и у меня промелькнула мысль - Добрый Ангел, толкающий дивчину на развитие себя!

У меня так сестрица себя ведет. Все учит меня - люби себя! а я все плечи подгибаю, сестра то старшая...

[Mia]

ПРИЗВАНИЕ.

(чудесный рассказ...)

Художником он стал просто потому, что после школы надо было куда-то поступать. Он знал, что работа должна приносить удовольствие, а ему нравилось рисовать – так и был сделан выбор: он поступил в художественное училище. К этому времени он уже знал, что изображение предметов называется натюрморт, природы – пейзаж, людей – портрет, и еще много чего знал из области избранной профессии. Теперь ему предстояло узнать еще больше. «Для того чтобы импровизировать, сначала надо научиться играть по нотам, — объявил на вводной лекции импозантный преподаватель, известный художник.

– Так что приготовьтесь, будем начинать с азов». Он начал учиться «играть по нотам». Куб, шар, ваза… Свет, тень, полутень… Постановка руки, перспектива, композиция… Он узнал очень много нового – как натянуть холст и самому сварить грунт, как искусственно состарить полотно и как добиваться тончайших цветовых переходов…
Преподаватели его хвалили, а однажды он даже услышал от своего наставника: «Ты художник от бога!». «А разве другие – не от бога?», — подумал он, хотя, чего скрывать, было приятно. Но вот веселые студенческие годы остались позади, и теперь у него в кармане был диплом о художественном образовании, он много знал и еще больше умел, он набрался знаний и опыта, и пора было начинать отдавать.

Но… Что-то у него пошло не так. Нет, не то чтобы ему не творилось. И не то чтобы профессия разонравилась. Возможно, он просто повзрослел и увидел то, чего раньше не замечал. А открылось ему вот что: кругом кипела жизнь, в которой искусство давно стало товаром, и преуспевал вовсе не обязательно тот, кому было что сказать миру – скорее тот, кто умел грамотно подавать и продавать свое творчество, оказаться в нужное время, в нужном месте, с нужными людьми. Он, к сожалению, так этому и не научился. Он видел, как его товарищи мечутся, ищут себя и свое место под солнцем, а некоторые в этих метаниях «ломаются», топят невостребованность и неудовлетворенность в алкоголе, теряют ориентиры, деградируют… Он знал: часто творцы опережали свою эпоху, и их картины получали признание и хорошую цену только после смерти, но это знание мало утешало.

Он устроился на работу, где хорошо платили, целыми днями разрабатывал дизайн всевозможных буклетов, визиток, проспектов, и даже получал от этого определенное удовлетворение, а вот рисовал все меньше и не охотнее. Вдохновение приходило все реже и реже. Работа, дом, телевизор, рутина… Его все чаще посещала мысль: «Разве в этом мое призвание? Мечтал ли я о том, чтобы прожить свою жизнь вот так, «пунктиром», словно это карандашный набросок? Когда же я начну писать свою собственную картину жизни? А если даже и начну – смогу ли? А как же «художник от бога»?». Он понимал, что теряет квалификацию, что превращается в зомби, который изо дня в день выполняет набор определенных действий, и это его напрягало.

Чтобы не сойти с ума от этих мыслей, он стал по выходным отправляться с мольбертом в переулок Мастеров, где располагались ряды всяких творцов-умельцев. Вязаные шали и поделки из бересты, украшения из бисера и лоскутные покрывала, глиняные игрушки и плетеные корзинки – чего тут только не было! И собратья-художники тоже стояли со своими нетленными полотнами, в больших количествах. И тут была конкуренция… Но он плевал на конкуренцию, ему хотелось просто творить… Он рисовал портреты на заказ. Бумага, карандаш, десять минут – и портрет готов. Ничего сложного для профессионала – тут всего и требуется уметь подмечать детали, соблюдать пропорции да слегка польстить заказчику, так, самую малость приукрасить натуру. Он это делал умело, его портреты людям нравились. И похоже, и красиво, лучше, чем в жизни. Благодарили его часто и от души. Теперь жить стало как-то веселее, но он отчетливо понимал, что это «живописание» призванием назвать было бы как-то… чересчур сильно. Впрочем, все-таки лучше, чем ничего.

Однажды он сделал очередной портрет, позировала ему немолодая длинноносая тетка, и пришлось сильно постараться, чтобы «сделать красиво». Нос, конечно, никуда не денешь, но было в ее лице что-то располагающее (чистота, что ли?), вот на это он и сделал акцент. Получилось неплохо.
- Готово, — сказал он, протягивая портрет тетке. Та долго его изучала, а потом подняла на него глаза, и он даже заморгал – до того пристально она на него смотрела. - Что-то не так? – даже переспросил он, теряясь от ее взгляда.
- У вас призвание, — сказала женщина. – Вы умеете видеть вглубь…
- Ага, глаз-рентген, — пошутил он.
- Не то, — мотнула головой она. – Вы рисуете как будто душу… Вот я смотрю и понимаю: на самом деле я такая, как вы нарисовали. А все, что снаружи – это наносное. Вы словно верхний слой краски сняли, а под ним – шедевр. И этот шедевр – я. Теперь я точно знаю! Спасибо.
- Да пожалуйста, — смущенно пробормотал он, принимая купюру – свою привычную таксу за блиц-портрет.

Тетка была, что и говорить, странная. Надо же, «душу рисуете»! Хотя кто его знает, что он там рисовал? Может, и душу… Ведь у каждого есть какой-то внешний слой, та незримая шелуха, которая налипает в процессе жизни. А природой-то каждый был задуман как шедевр, уж в этом он как художник был просто уверен!

Теперь его рисование наполнилось каким-то новым смыслом. Нет, ничего нового в технологию он не привнес – те же бумага и карандаш, те же десять минут, просто мысли его все время возвращались к тому, что надо примериться и «снять верхний слой краски», чтобы из-под него освободился неведомый «шедевр». Кажется, получалось. Ему очень нравилось наблюдать за первой реакцией «натуры» — очень интересные были лица у людей. Иногда ему попадались такие «модели», у которых душа была значительно страшнее, чем «внешний слой», тогда он выискивал в ней какие-то светлые пятна и усиливал их. Всегда можно найти светлые пятна, если настроить на это зрение. По крайней мере, ему еще ни разу не встретился человек, в котором не было бы совсем ничего хорошего. -

- Слышь, братан! – однажды обратился к нему крепыш в черной куртке. – Ты это… помнишь, нет ли… тещу мою рисовал на прошлых выходных.
Тещу он помнил, на старую жабу похожа, ее дочку – постареет, крысой будет, и крепыш с ними был, точно. Ему тогда пришлось напрячь все свое воображение, чтобы превратить жабу в нечто приемлемое, увидеть в ней хоть что-то хорошее.
- Ну? – осторожно спросил он, не понимая, куда клонит крепыш.
- Так это… Изменилась она. В лучшую сторону. Как на портрет посмотрит – человеком становится. А так, между нами, сколько ее знаю, жаба жабой…
Художник невольно фыркнул: не ошибся, значит, точно увидел…
- Ну дык я тебя спросить хотел: можешь ее в масле нарисовать? Чтобы уже наверняка! Закрепить эффект, стало быть… За ценой не постою, не сомневайся!
- А чего ж не закрепить? Можно и в масле, и в маринаде, и в соусе «майонез». Только маслом не рисуют, а пишут.
- Во-во! Распиши ее в лучшем виде, все оплачу по высшему разряду!
Художнику стало весело. Прямо «портрет Дориана Грея», только со знаком плюс! И раз уж предлагают – отчего не попробовать? Попробовал, написал. Теща осталась довольна, крепыш тоже, а жена его, жабина дочка, потребовала, чтобы ее тоже запечатлели в веках. От зависти, наверное. Художник и тут расстарался, вдохновение на него нашло – усилил сексуальную составляющую, мягкости добавил, доброту душевную высветил… Не женщина получилась – царица!

Видать, крепыш был человеком широкой души и впечатлениями в своем кругу поделился. Заказы посыпались один за другим. Молва пошла о художнике, что его портреты благотворно влияют на жизнь: в семьях мир воцаряется, дурнушки хорошеют, матери-одиночки вмиг замуж выходят, у мужиков потенция увеличивается. Теперь не было времени ходить по выходным в переулок Мастеров, да и контору свою оставил без всякого сожаления. Работал на дому у заказчиков, люди все были богатые, платили щедро, передавали из рук в руки. Хватало и на краски, и на холсты, и на черную икру, даже по будням. Квартиру продал, купил побольше, да с комнатой под мастерскую, ремонт хороший сделал.

Казалось бы, чего еще желать? А его снова стали посещать мысли: неужели в этом его призвание – малевать всяких «жаб» и «крыс», изо всех сил пытаясь найти в них хоть что-то светлое? Нет, дело, конечно, хорошее, и для мира полезное, но все-таки, все-таки… Не было у него на душе покоя, вроде звала она его куда-то, просила о чем-то, но вот о чем? Не мог расслышать. Однажды его неудержимо потянуло напиться. Вот так вот взять – и в драбадан, чтобы отрубиться и ничего потом не помнить. Мысль его напугала: он хорошо знал, как быстро люди творческие добираются по этому лихому маршруту до самого дна, и вовсе не хотел повторить их путь.

Надо было что-то делать, и он сделал первое, что пришло в голову: отменил все свои сеансы, схватил мольберт и складной стул и отправился туда, в переулок Мастеров. Сразу стал лихорадочно работать – делать наброски улочки, людей, парка, что через дорогу. Вроде полегчало, отпустило…

- Простите, вы портреты рисуете? Так, чтобы сразу, тут же получить, – спросили его. Он поднял глаза – рядом женщина, молодая, а глаза вымученные, словно выплаканные. Наверное, умер у нее кто-то, или еще какое горе…
- Рисую. Десять минут – и готово. Вы свой портрет хотите заказать?
- Нет. Дочкин. Тут он увидел дочку – поперхнулся, закашлялся. Ребенок лет шести от роду был похож на инопланетянчика: несмотря на погожий теплый денек, упакован в серый комбинезон, и не поймешь даже, мальчик или девочка, на голове – плотная шапочка-колпачок, на лице – прозрачная маска, и глаза… Глаза старичка, который испытал много-много боли и готовится умереть. Смерть в них была, в этих глазах, вот что он там явственно узрел. Он не стал ничего больше спрашивать. Таких детей он видел по телевизору и знал, что у ребенка, скорее всего, рак, радиология, иммунитет на нуле – затем и маска, и что шансов на выживание – минимум. Неизвестно, почему и откуда он это знал, но вот как-то был уверен. Наметанный глаз художника, подмечающий все детали… Он бросил взгляд на мать – да, так и есть, она знала. Внутренне уже готовилась. Наверное, и портрет захотела, потому что последний. Чтоб хоть память была…
- Садись, принцесса, сейчас я тебя буду рисовать, — сказал он девочке-инопланетянке. – Только смотри, не вертись и не соскакивай, а то не получится. Девочка вряд ли была способна вертеться или вскакивать, она и двигалась-то осторожно, словно боялась, что ее тельце рассыплется от неосторожного движения, разлетится на мелкие осколки. Села, сложила руки на коленях, уставилась на него своими глазами мудрой черепахи Тортиллы, и терпеливо замерла. Наверное, все детство по больницам, а там терпение вырабатывается быстро, без него не выживешь. Он напрягся, пытаясь разглядеть ее душу, но что-то мешало – не то бесформенный комбинезон, не то слезы на глазах, не то знание, что старые методы тут не подойдут, нужно какое-то принципиально новое, нетривиальное решение. И оно нашлось! Вдруг подумалось: «А какой она могла бы быть, если бы не болезнь? Не комбинезон дурацкий, а платьице, не колпак на лысой головенке, а бантики?». Воображение заработало, рука сама по себе стала что-то набрасывать на листе бумаги, процесс пошел. На этот раз он трудился не так, как обычно. Мозги в процессе точно не участвовали, они отключились, а включилось что-то другое. Наверное, душа. Он рисовал душой, так, как будто этот портрет мог стать последним не для девочки, а для него лично. Как будто это он должен был умереть от неизлечимой болезни, и времени оставалось совсем чуть-чуть, может быть, все те же десять минут.

- Готово, — сорвал он лист бумаги с мольберта. – Смотри, какая ты красивая! Дочка и мама смотрели на портрет. Но это был не совсем портрет и не совсем «с натуры». На нем кудрявая белокурая девчонка в летнем сарафанчике бежала с мячом по летнему лугу. Под ногами трава и цветы, над головой – солнце и бабочки, улыбка от уха до уха, и энергии – хоть отбавляй. И хотя портрет был нарисован простым карандашом, почему-то казалось, что он выполнен в цвете, что трава – зеленая, небо – голубое, мяч – оранжевый, а сарафанчик – красный в белый горох.
- Я разве такая? – глухо донеслось из-под маски.
- Такая-такая, — уверил ее художник. – То есть сейчас, может, и не такая, но скоро будешь. Это портрет из следующего лета. Один в один, точнее фотографии. Мама ее закусила губу, смотрела куда-то мимо портрета. Видать, держалась из последних сил.
- Спасибо. Спасибо вам, — сказала она, и голос ее звучал так же глухо, как будто на ней тоже была невидимая маска. – Сколько я вам должна?
- Подарок, — отмахнулся художник. – Как тебя зовут, принцесса?
- Аня… Он поставил на портрете свою подпись и название: «Аня». И еще дату – число сегодняшнее, а год следующий.
- Держите! Следующим летом я вас жду. Приходите обязательно! Мама убрала портрет в сумочку, поспешно схватила ребенка и пошла прочь. Ее можно было понять – наверное, ей было больно, ведь она знала, что следующего лета не будет.

Зато он ничего такого не знал, не хотел знать! И он тут же стал набрасывать картинку – лето, переулок Мастеров, вот сидит он сам, а вот по аллее подходят двое – счастливая смеющаяся женщина и кудрявая девочка с мячиком в руках. Он вдохновенно творил новую реальность, ему нравилось то, что получается. Очень реалистично выходило! И год, год написать – следующий! Чтобы чудо знало, когда ему исполниться!
- Творите будущее? – с интересом спросил кто-то, незаметно подошедший из-за спины. Он обернулся – там стояла ослепительная красавица, вся такая, что и не знаешь, как ее назвать. Ангел, может быть? Только вот нос, пожалуй, длинноват… - Узнали? – улыбнулась женщина-ангел. – Когда-то вы сотворили мое будущее. Теперь – будущее вот этой девочки. Вы настоящий Творец! Спасибо…
- Да какой я творец? – вырвалось у него. – Так, художник-любитель, несостоявшийся гений… Говорили, что у меня талант от бога, а я… Малюю потихоньку, по мелочам, все пытаюсь понять, в чем мое призвание.
- А вы еще не поняли? – вздернула брови женщина-ангел. – Вы можете менять реальность. Или для вас это не призвание?
- Я? Менять реальность? Да разве это возможно?
- Отчего же нет? Для этого нужно не так уж много! Любовь к людям. Талант. Сила веры. Собственно, все. И это у вас есть. Посмотрите на меня – ведь с вас все началось! Кто я была? И кто я теперь? Она ободряюще положила ему руку на плечо – словно крылом обмахнула, улыбнулась и пошла.
- А кто вы теперь? – запоздало крикнул он ей вслед.
- Ангел! – обернулась на ходу она. – Благодарю тебя, Творец!

… Его и сейчас можно увидеть в переулке Мастеров. Старенький мольберт, складной стульчик, чемоданчик с художественными принадлежностями, большой зонт… К нему всегда очередь, легенды о нем передаются из уст в уста. Говорят, что он видит в человеке то, что спрятано глубоко внутри, и может нарисовать будущее. И не просто нарисовать – изменить его в лучшую сторону. Рассказывают также, что он спас немало больных детей, переместив их на рисунках в другую реальность. У него есть ученики, и некоторые переняли его волшебный дар и тоже могут менять мир. Особенно выделяется среди них белокурая кудрявая девочка лет четырнадцати, она умеет через картины снимать самую сильную боль, потому что чувствует чужую боль как свою. А он учит и рисует, рисует… Никто не знает его имени, все называют его просто – Творец. Что ж, такое вот у человека призвание…

Автор: Эльфика

[sweet]

У нас уже есть этот рассказ, но все равно благодарю тебя, Mia С удовольствием его прочитала вновь. Действительно здОровская история

[annabel]

Спасибо, Ален очень тронуло..(раньше не читала, иначе бы внесла в список историй, тронувших меня за последнее время )..

[Mia]

Прошу прощения за повтор, но я почему- то не читала раньше эту историю. Меня она затронула тем,  что созвучна мне и моей работе. Практически у всех моих заказчиков жизнь менялась к лучшему. А еще, среди них гуляет такое выражение:" мы тобой уже испорчены, нас уже не проведешь")))     

[annabel]

Я раньше не читала, кстати история замечательная ..меня тронула еще и потому, что моя старшая дочь выбирает (в общем, уже выбрала ) лицей, в который пойдет в будущем году (у нас по сути уже начинается профориентация)...забавно то, что она всегда хотела рисовать и только художественный и т.д..но вот у нас он не очень высоко котируется (вроде как такая девочка брава-брава (она действительно очень хорошо учится по всем предметам) могла бы... и дальше список престижных у нас занятий )...я сразу сказала, что будет выбирать она, не вопрос...мы выдержали все наставления окружающих и сегодня выяснилось, что она-таки всех убедила даже в школе (и ей напишут как раз в  рекомендациях, куда она хочет..что ее дико удивило она ожидала большего сопротивления!)...и сегодня ее учительница мне стала говорить: "нет, дорогая, тут все правильно..она так хочет, что пусть, конечно, идет туда..редко, кто в их возрасте так уверен в своем выборе" ..честно говоря, я рада...увидим, что из этого получится, но приятно, что она-таки сделала свой первый собственный выбор ..Забавно, что я вспомнила, что когда она была совсем малюсенькой, сидела я, смотрела на нее и думала: художницей будет (вот непонятно откуда были эти мысли, как из ниоткуда )..
Спасибо еще раз за чудесную историю

[Ириша]

И я не читала...и очень понравилось!
 Девочки, а ведь мы тоже , крутя клип, рисуем будущее. Пишем задуманное ( письменные практики, например:Любовь дарует мне успех), записываем желания в первый лунный день - это тоже Творение! Я читала и думала - это о нас рассказ! Главное - не останавливаться!

Благодарю вас!!!

[Elegia]

ОБЩЕЖИТИЕ

Мужчина стоял у мрачноватого красно-кирпичного здания и методично долбился в закрытую дверь. Видно было, что стучится он уже долго, но терпение у него просто ангельское.

            — Дяденька,  я тут! Посмотрите вниз! Нет, не туда, а вон туда, налево!  Ну, окошечко полуподвальное, с решеткой!

            «Дяденька» прекратил стук и посмотрел, куда велено. Действительно, наблюдался «карман», утопленный в землю, и окошечко с решеткой было, а за решеткой маячило испуганное девичье личико с большими виноватыми глазами.

            — Добрый день! Это общежитие? – спросил мужчина. – Я из Службы Спасения. Меня сюда вызывали, но почему-то не открывают…

            — Это я, я вас вызывала! – чуть не плача, сдавленным полушепотом проговорила девушка. – И пожалуйста, тише, а то она может услышать…

            — Она – это кто? – уточнил мужчина.

            — Комендант! Она такая строгая, у нее правила. Чуть что – наказывает.

            — Но как же я смогу вам помочь, если не могу  попасть в помещение? – спросил мужчина. – И что у вас тут вообще происходит?

            — У нас тут все ужасно, — похоронным голосом сообщила девушка. – Она не дает никому жить. Да что там жить – просто дышать! Она всех подавляет своим авторитетом. У нас тут хуже, чем в тюрьме…Чуть что – в карцер, за решетку…

            — Ты сейчас в карцере? – спросил мужчина, озирая ржавую оконную решетку.

            — Нет, это моя комната. Я тут прячусь.

            — От кого прячешься? От коменданта?

            — Ну, не только… У нас тут контингент подобрался – не заскучаешь. Одна другой краше. Общежитие…

            — Слушай, а черный ход у вас тут имеется? Или пожарная лестница?

            — Не знаю… Кажется, да. Хотя может быть, и нет. Я по общежитию не шастаю, я вообще стараюсь лишний раз из комнаты не выходить. Если быть хорошей девочкой, не высовываться и не возражать, то, может, не тронут…

            — М-да… Сурово у вас тут все, если тебя послушать… Вот бы еще глазами поглядеть… Слушай, а у вас вообще двери когда-нибудь открываются?

            — Ну да. Когда продукты привозят. Тут вообще одно удовольствие – поесть чего-нибудь вкусненького. А так вообще, хоть в петлю…

            — Понятно. Ладно, продукты так продукты. Ты не отходи далеко, жди. А я сейчас…

            Мужчина удалился, но вскоре появился с тележкой, уставленной картонными ящиками.

            — Хозяйка! Принимай продовольствие! – зычно завопил он, колотя ногой в дверь. — Гуманитарная помощь!

            — Тихо, чего развопился! – раздался строгий недовольный голос, и дверь распахнулась.

            На пороге возникла сухопарая фигура старухи в темном одеянии, седые волосы собраны под косынку, и взгляд колюче-пронзительный, неприветливый такой…

– Заноси потихоньку… Гуманитарной помощи мы всегда рады. А ты-то кто будешь?

            — А я-то буду контролирующая организация, — веско сказал мужчина и сунул ей под нос удостоверение. – Уполномочен проинспектировать вверенное вам общежитие на предмет порядка, и если надо, принять соответствующие меры.

            — Слава Богу! – с чувством сказала старуха, отступая от двери. – Хоть кто-то поможет мне привести в божеский вид этот дурдом.

            — Дурдом?

            — Форменная психушка, — доверительно сказала старуха. – Если бы вы знали, что они тут творят!!! А мне, как коменданту, приходится держать все под контролем и направлять в нужное русло. Если бы не я, тут бы давно одни руины были…

            — Верю. Сочувствую, — кашлянул мужчина. – Но что поделаешь, работа наша такая.

            — Правду говорите, — смягчилась старуха и даже попыталась изобразить подобие улыбки. – Работа такая, что мертвому позавидуешь. Но – стараюсь и справляюсь.

            В глубине раздался треск, звон разбитого стекла, и кто-то завизжал на несколько голосов.

            — Ну вот, началось! Ни на минуту нельзя бдительность ослабить – сразу ЧП, — пожаловалась старуха. – Эти девки меня в гроб загонят. Идемте, сами все увидите.

            Она рысью потрусила по коридору, а мужчина двинулся следом, с любопытством оглядываясь по сторонам.

            — Мрачновато у вас, — заметил он, взирая на ядовито-зеленые стены. – Гнетет и давит!

            — Сейчас еще хуже будет, — пообещала старуха. – Жильцы местные – вот кто по-настоящему гнетет и давит! Вот они, полюбуйтесь!

            В холле, видимо, только что произошла драка. Или, по крайней мере, скандал. Лицом к лицу, тяжело дыша, стояли, сжав кулаки, две женщины: одна в холщовом рубище, с венком из листьев на голове и связкой сушеных грибов на шее, другая – в обтягивающих бархатных брючках и блестящем топе. Обе были настроены крайне воинственно. В уголке жалась еще одна – в белом одеянии и легкой газовой золотистой накидке на голове, вся такая светлая-пресветлая. Эта была явно испугана, на лице ее отражалась боль.

            — Девочки, тихо! У нас гости, — стальным голосом скомандовала Комендантша. – Ведем себя прилично.

            — Да плевала я на приличия! – тут же резко повернулась к ней Блестящая. – Эта блаженная меня уже до края довела! Я ее сейчас урою!

            — Еще слово – и в карцер пойдешь, на хлеб и воду,  - бесцветным голосом пообещала Комендантша, и Блестящая, видать, испугалась – отвернулась и даже отступила на шаг.

            — Я в лес хочу, — заговорила Блаженная. – Мне только в лесу хорошо. Я тут чужая, мне тут плохо. Отпустите меня в лес.

            — «Отпустите меня в Гималаи», — тут же передразнила ее Комендант. – Тоже мне, Маша Распутина! Да кто бы тебя держал, если бы ты не была здесь прописана! А так… Порядок должен быть, сама понимаешь.

            — Я здесь задыхаюсь… Я здесь умру, — безнадежно сказала Блаженная.

            — Не умрешь. Ты сколько раз сбегала в свой лес? А сколько раз тебя возвращали?  Так что имей в виду – все равно изловим и водворим.

            — Что, съела? – злорадно высунула язык Блестящая.

            — А ты не радуйся, — осадила ее Комендантша. – Ладно, эта в лес хочет, а ты куда?

            — В ночной клуб! – быстро сказала Блестящая. – Из меня энергия прет, как из пушки, мне надо ее куда-то скинуть! Если не отпустите – меня порвет. Или я порву кого-нибудь.

            — Я им говорю: надо думать о Душе, о Боге, — подала голос Светлая. – Бог укажет Путь, направит, поможет… В церковь надо, в церковь! Только туда душа и стремится… А они меня не слушают, каждая свое талдычит, чуть не разодрались…

            — Мой Бог в лесу, — непреклонно возразила Блаженная. – Только там, наедине с природой, и начинаешь жить. Меня тут все напрягает! И город, и шум, и люди… А там – хорошо. Божественно просто!

            — Да заткнулась бы ты с твоим лесом!  — завопила Блестящая. – «Наедине!». Мне надо блистать, сверкать, поражать и покорять! Кого я там, в лесу, покорять буду? А танцевать где и перед кем??? На пеньке перед ежами и сусликами? Мне, знаете ли, Бог ваш до феньки – у меня другая задача!

            — Бесы, в них бесы! Экзорциста бы опытного… — с тоской в голосе простонала Светлая.

            — Нет во мне никаких бесов!

            — Я тебе покажу экзорциста! – немедленно и хором окрысились на Светлую обе дамочки.

            — Маааалчать! – рявкнула Комендантша, и все вмиг умолкли.

            — Гхм… Можно вопрос? – кашлянул мужчина. – А почему бы не отпустить каждую, куда она хочет? Кого в лес, кого в церковь, а кого и на дискотеку? Глядишь, и воцарились бы мир и спокойствие…

            — Нельзя, — с кислой миной ответила Комендантша. – Согласно Договору, «должны проживать вместе, в одном общежитии, по месту прописки, пожизненно». Точка, конец цитаты.

            — Но любое общежитие предполагает уважение друг к другу, сотрудничество и разумные компромиссы, — предположил мужчина. – Всегда можно найти какие-то точки соприкосновения и общие интересы.

            — Нет у них никаких точек и интересов, — тут же ощетинилась Комендантша. – Одно соперничество и перетаскивание одеяла на себя. Я уж их ругаю-ругаю, воспитываю-воспитываю, а они…

            — Тут руганью не поможешь, — задумчиво пробормотал мужчина. – Кстати, а вы тоже тут живете?

            — Ну да… — озадачилась Комендантша. – А где же еще?

            — Тогда мне как-то странно, что вы себя противопоставляете остальным. Получается, все тут дураки, а вы одна умная.

            — Мне очень жаль, но так и есть, — ядовито-любезно сообщила Комендантша. – Если бы я их не строила, они бы давно друг друга уничтожили. И Общежитию бы пришел конец. Они же друг друга ненавидят, не понимают и даже попробовать не хотят!

            — Мне вот что кажется, — подумав, сказал мужчина. – Вы все разные, но каждая сама по себе нужна и является самоценной. Вот вы, — кивнул он Светлой, — вы осуществляете связь с Божественным Началом. Хотя мне ваше мировоззрение кажется немного незрелым, но это вопрос времени и готовности развиваться.

            — Правда? – с сомнением спросила Комендантша, уставившись на Светлую во все глаза.

            — Вот эта девушка с грибами и цветами олицетворяет собой связь с Природой. Она очень сильна, потому ей и плохо в городе… Но зато она обладает отменной способностью к выживанию,  к целительству, в ней спят древние сакральные знания, ждут своего часа.

            — Я знаю. Я всегда это чувствовала, — медленно проговорила Блаженная. – Я просто боялась поверить в это… У меня такие видения бывают!!! И голоса я слышу. И еще сны… Но я никому не признавалась, стыдно было. Я думала, что схожу с ума.

- Нет, моя дорогая. Вы не сошли с ума. Вы просто – Иная, и вам надо к этому привыкнуть, — посоветовал Мужчина. – Но если вы не научитесь применять свои знания, они действительно могут свести вас с ума. А так… Вы сможете помочь многим людям.

- С ума сойти! – выдохнула Комендантша и поперхнулась.

- А вы, моя красавица, явно выполняете роль Харизматического Лидера, — повернулся он к Блестящей. – Вы могли бы увлечь за собой толпы народа! Не то что ночной клуб – целый стадион! А может, и целую нацию!

            — Да ну? – заулыбалась и подбоченилась явно довольная Блестящая.

            — А я? – ревниво спросила Комендантша.

            — Вы – очень важная часть Общежития, вы – Контролирующее Начало, — галантно наклонил голову в ее сторону мужчина. – Без вас действительно все бы рассыпалось и погибло.

            — То-то и оно! – горделиво кивнула старуха. – Без контроля эти лахудры опасны для жизни и общества! Эх, их бы энергию – да в мирное русло!

            — Вот как раз к этому я и подхожу, — обрадовался мужчина. – Понимаете, энергии тут у вас и впрямь немеряно. Но вот я наблюдаю, что она мечется в замкнутом пространстве, не находит выхода. Дискотеки – не в счет, это так, баловство. Обычно энергия, поступившая из Мира, выражается через Творческое Начало. Где оно у вас?

            — Кто – где? – не поняла Комендантша.

            — У вас тут должен жить кто-то, кто является Творческим Началом, — терпеливо повторил мужчина. – Но я пока его не вижу.

            — Ээээ… Право, не знаю… — задумалась старуха.

            — Слышь! Может быть, эта, ну, которая под лестницей? – вдруг спросила Блестящая.

            — А которая под лестницей? – тут же среагировал мужчина.

            — Да нет, что вы, это ерунда, не может быть, — снисходительно протянула старуха. – Есть у нас тут одна жиличка… Всего боится, живет в полуподвале, в основном ест и лежит, из комнаты своей редко вылезает. Но и хлопот от нее – ноль.

            — Это она потому не вылезает, что от такой жизни растолстела, форму потеряла, — тут же встряла Блестящая. – Да и болеет она.

            — Но она хорошая, безобидная, — дополнила Светлая. – Рукодельничает, мне вот накидку кружевную связала, посмотрите, какая красивая…

            — Да, правда. Никогда не спорит, не ругается, сидит себе тихо, не видно ее и не слышно, — согласилась Блаженная. – Мне она нравится, хотя и странная какая-то. Вроде как перед всеми виноватая…

            — А можно с ней познакомиться? – попросил мужчина. – Уж очень любопытно глянуть на это чудо!

            — Да пожалуйста, — пожала плечами Комендантша. – Идемте в полуподвал, вход под лестницей.

            Мужчина двинулся, рукой показав всем следовать за ним. Дамы вереницей потянулись следом.

            — Эй, жиличка, открывай! – постучала в дверь Комендантша. – Делегация к тебе.

            Послышались шаги, дверь распахнулась, и на пороге предстал новый персонаж. Это была девушка, и впрямь полная, рыхловатая, с застенчивым одухотворенным лицом и робкими виноватыми глазами. Та самая, что торчала в зарешеченном окне – мужчина сразу ее узнал.

            — Вы ко мне? Все? – чуть слышно спросила она. – Проходите, пожалуйста.

            — Ох, ешкин кот! – охнула Блестящая, первой проникнув в комнату.

            — Ого! – оценила Блаженная.

            — Божественно! – в благоговении выдохнула Светлая.

            — Я что-то в таком роде и предполагал, — усмехнулся мужчина.

            Маленькая комната была заполнена разными вещицами невероятной красоты. Тут были и вышитые иконы, и плетеные из соломки вазочки, и вязаные куклы, и кружевные накидки, и еще много всего. Каким-то странным образом каждая вещь излучала сияние, и от этого полуподвальное помещение было залито ярким и приятным мягким светом, словно лесная поляна в полдень.

            — Это все ваших рук дело? – спросил мужчина.

            — Да, — покраснела и опустила глаза девушка.

            — Ну ты и мастерица! – покачала головой Комендантша.

            — Извините, я прилягу, — виновато сказала девушка. – Я немного нездорова, не могу долго ни стоять, ни сидеть…

            — Еще бы ты была здорова, при таком-то образе жизни, — сказал ей мужчина. – Ты чего здесь окопалась и от белого света спряталась?

            — Я боюсь… этих, — жалобно сказала девушка, глазами указывая на присутствующих.

            — А чего нас бояться??? – страшно удивилась Блаженная.

            — Извините… Но вы все такие… уверенные в себе, энергичные. Вы решительные и напористые. Каждая из вас, по крайней мере, знает, чего хочет. А я такая слабая, если честно… Мне кажется, что вы просто меня сомнете и поглотите. Поэтому я и прячусь.

            — Нет, ну мы, конечно, не всегда себя в рамках держим, — смущенно признала Блестящая. – Но все равно – к тебе-то лично у нас никаких претензий. Вылезай из своей норы, не бойся, не обидим.

            — Ну кто я и кто вы? – дрожащим голосом спросила девушка. – Вы вон какие красивые, яркие, запоминающиеся. А я… Мало того, что толстая, так еще и больная. А на вашем фоне буду смотреться вообще…бездарно.

            — Вот это да… — ошеломленно покачала головой Светлая. – Бездарная она! Да тебе Господь такой Дар пожаловал – Красоту творить! А ты с таким пренебрежением об этом говоришь, разве можно?

            — Нет, вы что? Я не с пренебрежением, — испугалась девушка. – На самом деле я очень благодарна. Просто мне всегда кажется: ну кого я могу этим удивить? Боюсь, что меня критиковать будут. Или не оценят. Уж лучше для себя все это делать и никому не показывать.

            — Разрешите мне вмешаться, — сказал мужчина. – Кажется, я знаю, почему у вас в Общежитии творятся такие странные дела и никак не воцарится мир.

            — Почему? Почему? – обратились к нему все разом.

            — Вот эта Мастерица и есть ваше Творческое Начало. Энергия, отпущенная вам на жизнедеятельнсть, должна делиться между всеми вами по справедливости. Кто сколько вложил – тот столько и получил. Это понятно?

            — Да, понятно, — наперебой закивали женщины.

            — На Творческое Начало отпущено невероятное количество энергии, иначе бы здесь просто не могло быть столько Света. Но Мастерица берет только маленькую часть, совсем чуть-чуть, столько, сколько можно уместить в этой комнатке. Да и из этого «чуть-чуть» большую часть тратит на то, чтобы отгородиться от Мира и не дай Бог ничего не натворить… А остальное идет куда?

            — А куда?

            — А вам. И для вас этой «неучтенной» энергии слишком много. Поэтому вы и ссоритесь, и мечетесь, и договориться никак не можете. Творческое начало себя в угол загнало, а вы не ощущаете целостности. Вот и идет у вас жизнь вразнос!

            — То есть это я во всем виновата? – умоляюще прижала руки к груди Мастерица. – Простите меня, простите! Мне хочется сквозь землю провалиться…

            — А знаешь, хорошо, что ты всю энергию сполна не брала, — хмыкнул мужчина. – Если бы с твоими задатками Творца, да с полной энергией, ты вот такого себе пожелала – мигом провалилась бы!

            — То есть я правильно поняла: без нее нет целостности, а с ней опасно иметь дело? – мигом сообразила Комендантша.

            — На текущий момент – да. Но все можно поправить. Ведь Творец на то и Творец, чтобы творить реальность. Но при этом надо очень ответственно относиться к мыслям, поступкам и словам. Что пожелаешь – то и сотворишь.

            — Слышь, подруга? Тебе, может, помощь какая нужна? – спросила Блестящая. – Ты это… скажи! Я готова, потому что меня эта лишняя энергия уже замучила. Отбавить бы…

            — Может, травок каких? Или медитации на природе? Я научу! Купание в водоемах, опять же – знаешь, какое блаженство?– присоединилась Блаженная.

            — Молитва, покаяние и очищение, — подсказала Светлая. – Очень помогает! Только исходить надо не из греховности, а их Божественности. Ведь ты – дитя Бога, причем любимое.

            — А я критикую и ругаю вовсе не из вредности. Я направление задаю и границы устанавливаю. Работа такая, — призналась Комендантша. – Но если ты сама начнешь это делать – тогда я не буду вмешиваться.

            — Ну вот и славно, — обрадовался мужчина. – Программа действий ясна? Ты познакомилась поближе со всеми обитателями своего общежития, теперь тебе надо с ними подружиться – это раз. В каждой из них есть что-то полезное для тебя, как ты уже поняла.

            — Ага, можно всем вместе на дискотеку, а потом на природу, и в заключение в церковь, — предложила Светлая. – Мы же не против! Да, девочки?

            — Принимать помощь от всех! И водоемы, и травы, и медитации, и молитва – все на пользу и все хорошо, это два! – продолжил мужчина. – Мир всегда готов тебе помочь, ты, главное, слушай! Нужные люди встретятся тебе в нужном месте и в нужное время, поняла?

            — Поняла, — благодарно глянула на него Мастерица.

            — И третье: много еды тебе больше не понадобится. Ты едой заполняла пустоту, которая внутри тебя. Но теперь этой пустоты нет, вы стали единым целым, а значит – произошло Исцеление. Скоро твоя фигура станет стройной, а тело – здоровым.

            — Ох, Исцеление – это всегда хорошо! – мечтательно проговорила Блаженная. – Гармония – это так естественно!

- Четвертое, — продолжил он. – Помни, что ты – Творческое Начало. Ты здесь главная!  Без тебя все будет идти наперекосяк, потому что через Творчество происходит самовыражение. Отдавай энергию в мир в виде Творчества! Пиши стихи, вяжи носки, рисуй, плети, пой – словом, радуй Мир своими талантами!

            — Я хочу Творить, и буду! – пообещала девушка. – Но у меня ограниченные возможности, я прикована к постели.

            — К постели ты приковала себя сама. Своими страхами и нежеланием увидеть в себе Творца. Ясное дело, так проще оправдать свое бездействие. Вроде как не ты виновата, а болезнь. Но я тебе говорю: начнешь Творить на благо Миру — восстановятся энергетические потоки. Не сразу, постепенно, но ты и болезнь годами наращивала. Так что понадобится время. И чистое намерение.

            — Я готова, я терпеливая, — улыбнулась девушка. – Кружева плести – знаете, сколько терпения надо?

            — Могу себе представить. Кружева у тебя чудесные. Но теперь тебе предстоит сплести Кружево Своей Жизни, а это непростая работа. Справишься?

            — Она справится! – пообещала Блестящая. – Мы все ей поможем!

            — И Господь поможет, — добавила Светлая.

            — И Природа, — согласилась Блаженная.

            — И самоконтроль, — заключила Комендантша.

            — Ну, раз так, то позвольте откланяться, — попросил мужчина. – Раз в Общежитии вашей души воцарился мир и порядок, я счастлив и могу перейти к следующим вызовам. Скорейшего вам Исцеления, милые дамы! И Творческих Успехов! Помните: я буду ждать ваших Творений ежечасно и ежесекундно! Оревуар!

            — А кто это был? – спросила Блестящая, когда за мужчиной закрылась дверь.

            — Ннне знаю… Какая-то контролирующая организация, — вспомнила Комендантша. – Но я не вызывала, это точно.

            — Я вызывала, — застенчиво призналась Мастерица. – Я просила Бога, чтобы он прислал на помощь Ангела из Службы Спасения. И чтобы тот разобрался, что тут происходит, у нас в Общежитии. Кажется, это он и был…

            — Ну ты и сильна, мать! – восхищенно покрутила головой Блестящая. – К твоей силе намерения, да нашу энергию! Ох, заживем!!!

            … Ангел на лету оглянулся и увидел красно-кирпичное здание Общежития, над которым разгоралось нежное золотистое сияние. «Отличная работа, я просто молодец», — подумал Ангел. Он уже давно был Творцом и не стеснялся хвалить себя. Он знал, что прославляя себя, мы прославляем Бога.

[Любимая]

Леночка  спасибо  очень понравилось   

[Ириша]

"Он уже давно был Творцом и не стеснялся хвалить себя. Он знал, что прославляя себя, мы прославляем Бога."

Благодарю, Елегия!   

[sweet]

«Отличная работа, я просто молодец», — подумал Ангел. Он уже давно был Творцом и не стеснялся хвалить себя. Он знал, что прославляя себя, мы прославляем Бога.

Elegia Благодарю!

[Stasya]